Ламаизм.
Истоки тантризма
Доктринальной основой
ламаизма (от тиб. "лама" - высший, т. е. адепт учения, монах) является,
как упоминалось, буддизм. Однако, поскольку предшественником буддизма
в Тибете была местная религия бон (бон-по) с ее преимущественно анимистическим
культом божеств, духов и сил природы, складывавшаяся на этой первичной
основе новая модификация буддизма - ламаизм - впитала в себя немало от
этого первоисточника. Это, в частности, хорошо видно при знакомстве с
ламаистским пантеоном и различными культами, часть которых восходит к
примитивным шаманским верованиям древних тибетцев и монголов. Что же касается
доктрин буддизма, то необходимо заметить, что формировавшийся в позднем
средневековье (VII-XV вв.) ламаизм явился своего рода синтезом едва ли
не всех основных его направлений, включая не только Хинаяну и различные
школы-секты Махаяны, но также и тантрийскую Ваджраяну ("алмазную колесницу").
Истоки тантризма
восходят к древним культам плодородия и соответствующим обрядам. Стимулированные
древнеиндийскими поисками спасения, мокши и нирваны, древние обряды и
культы под воздействием брахманизма и раннего буддизма приобрели иной
облик и иную целенаправленность. Возникло учение Дарани - тантризм, который
сыграл существенную роль в становлении как индуизма, так и ламаизма. В
индуизме тантризм проявился в форме шиваизма. Тантризм буддийский, оформившийся
как самостоятельное течение в буддизме примерно в середине I тысячелетия
н. э., имел более разработанную философскую основу. Именно в буддийской
тантре была введена в широкий обиход мандала - своеобразная графическая
диаграмма Вселенной, насыщенная магическими знаками и символами, имевшая
множество вариантов и модификаций. К числу философских основ буддийской
тантры следует отнести и Калачакру, "Колесо времени", в рамках которого
60-летний звериный цикл символизирует кругооборот человека в кармическом
мире сансары.
Однако главное в
буддийской тантре, - как, впрочем, и в индуистской, - не философия, а
практика, т. е. та мистика и магия, которыми обрамлялись все акции ее
последователей. Мистико-магические основы тантры выявляются в двух аспектах:
в медитации и в грубых магических обрядах, включая и сексуальную практику.
Что касается медитации, то специфика тантризма проявляет себя здесь в
глубокой интимности обряда, в детальном следовании тем тайным поучениям
и рекомендациям, которые неофит получает в процессе его длительного личного
контакта с учителем, гуру или ламой. Обряды, включая ритуальное общение
полов с целью приобретения мудрости-праджни, воспринимаемой в Ваджраяне
в качестве женского соответствия будды и бодисатвы, порой сводились к
имитации либо символическому использованию этих приемов. В последнем случае
речь идет о заклинаниях-мантрах или символических изображениях типа янтры
и мандалы, насыщенных текстами, формулами, диаграммами, которые содержат
в себе все тот же магический смысл.
Тантризм оказал огромное
влияние на ламаизм. В определенном смысле можно сказать, что едва ли не
вся специфика ламаизма, многие его культы и обряды возникли в первую очередь
на основе буддийского тантризма. Что же касается его философии, то в рамках
позднего ламаизма были синтезированы многие течения буддийской мысли,
что и сыграло свою роль в оформлении космологии, этики, онтологии и других
аспектов этой доктрины.
Этапы
генезиса ламаизма
Первые следы проникновения
буддизма в Тибет фиксируются достаточно поздно - лишь в V в., когда в
Индии и в Китае он был уже хорошо известен и широко распространен. Вплоть
до эпохи знаменитого тибетского правителя Сронцзан Гамбо (629-649) буддизм
в Тибете был едва известен. Сронцзан Гамбо, обе главные жены которого
- непальская и китайская принцессы - принесли с собой, по преданию, тексты
и священные реликвии буддизма, стал, подобно Ашоке в древней Индии, великим
покровителем буддизма, вследствие чего обе его жены были обожествлены
и оказались объектом всеобщего почитания (сам царь стал рассматриваться
в качестве воплощения будды Амитабы). Ранняя смерть царя приостановила
процесс буддизации Тибета, чему в немалой степени способствовали и жрецы
религии бон.
Спустя столетие после
смерти Сронцзан Гамбо один из его потомков вновь выступил защитником к
тому времени уже гонимого буддизма. Апеллируя к авторитету знатоков буддизма
в Индии, он пригласил в Тибет выходца из северо-западной пригималайской
Индии (Кафиристана) известного знатока буддийского тантризма Падму Самбхаву.
Падма Самбхава реформировал
пришедший в упадок тибетский буддизм, придав ему очень заметный оттенок
тантризма. Магия, заклинания и некоторые другие методы и приемы вышли
на передний план. Однако это не помогло закреплению буддизма, который
вскоре снова подвергся суровым гонениям. Только в середине XI в. очередной
выходец из Индии, Атиша, вновь возродил в Тибете буддизм, проведя ряд
реформ, направленных на укрепление здесь традиций классического буддизма,
в частности монастырской дисциплины. Его усилиями было создано несколько
крупных монастырей, ставших центрами распространения буддизма в Тибете.
Реформами Агиши были
недовольны последователи Падмы Самбхавы, которые по-прежнему делали основной
упор на магию и иные методы тантризма. Сконцентрировавшись вокруг влиятельного
монастыря Саскья (Саджа), они выступили против нововведений, заложив тем
самым основу противоборства красношапочников (одежду красного цвета носили
приверженцы Падмы Самбхавы) и желтошапочников (символ классического буддизма
Агиши). В период монгольского владычества и особенно при Хубилае в фаворе
были красношапочники, а настоятели монастыря Саскья, отменившие безбрачие
для лам, 'закрепили за собой наследственное право на духовное (а практически
и политическое) руководство Тибетом. С падением династии Юань в Китае
минские императоры отменили эти привилегии, что усилили внутреннее соперничество
среди тибетских буддистов. Окончательный успех буддизма и завершение процесса
формирования его тибетской разновидности - ламаизма - были связаны с именем
и реформами Цзонхавы.
Деятельность
Цзонхавы
Уроженец восточного
Тибета, Цзонхава (Цзонкаба, 1357-1419) с юных лет прославился исключительными
способностями, которые впоследствии легли в основу складывавшихся вокруг
его имени легенд. Получив хорошее буддийское образование и уже в молодом
возрасте достигнув высших духовных званий, Цзонхава приобрел необычайную
популярность. Со всех сторон Тибета стекались к нему ученики и последователи,
и всех их он поражал своими глубокими знаниями. В спорах с оппонентами
он неизменно выходил победителем, так что неудивительно, что на рубеже
XTV-XV вв. основанные Цзонхавой несколько монастырей стали самыми многочисленными
и влиятельными центрами того нового направления в буддизме, которое было
связано с его именем и которое после проведенных им реформ получило наименование
ламаизма.
Реформы Цзонхавы
вкратце сводились к следующему. Во-первых, он, подобно Атише, выступил
за восстановление норм классического буддизма. Отменив всяческие послабления
для монахов, Цзонхава ввел строгое безбрачие и суровую монастырскую дисциплину,
вследствие чего его учение получило наименование гэлукпа (добродетель;
этот термин используется ныне для обозначения понятия "ламаизм"). Во-вторых,
он сильно ограничил практику магических обрядов, выступив против многого
из того, что было принесено Падмой Самбхавой и стало привычным для красношапочников.
Разумеется, и в среде желтошапочников-гэлукпа магия тантры продолжала
практиковаться. Даже в трактатах самого Цзонхавы немало места уделено
пропаганде тантризма. Однако Цзонхава ввел тантрийские обряды и культы
в умеренное русло, ограничившись в основном пропагандой имитационно-символических
методов и приемов обретения мудрости-праджни.
В результате этих
первых и весьма решительных нововведений резко возрос авторитет буддийского
монаха, ламы, которого Цзонхава в своих сочинениях не только противопоставил
мирянам, но и объявил важнейшим и непременным фактором спасения для каждого.
В ламаизме Цзонхавы уже мало было провозгласить свою преданность Будде,
дхарме и сангхе - классическим "трем сокровищам" буддизма, буддийской
триратне. Необходимым условием постижения сокровенной сути великого учения.
Основы
теории ламаизма
Основы теории ламаизма
были заложены Цзонхавой, который в ряде своих трудов обосновал собственные
реформы и синтезировал теоретическое наследие своих предшественников.
Впоследствии все буддийские тексты были собраны ламаистами в 108-томное
собрание Ганджур, включающее тибетские переводы важнейших сутр и трактатов
Хинаяны, Махаяны и Ваджраяны, многочисленных рассказов, диалогов, извлечений,
имевших отношение к Будде, а также сочинений по астрологии, медицине и
т. п. Комментарием к каноническим текстам Ганджура является еще более
обширное собрание - Данджур, состоящее из 225 томов, в которое вошли также
и самостоятельные сочинения, включая рассказы, поэмы, заклинания и др.
Кроме Ганджура и Данджура все ламаисты высоко чтут и изучают произведения
Цзонхавы и более поздних отцов ламаистской церкви, в том числе и далай-лам.
Таким образом, ламаизм с точки зрения доктрины являет собой наследие и
синтез всего идейно-теоретического багажа буддизма за более чем двухтысячелетнюю
его историю. Но обратим внимание на то, как доктрина буддизма была интерпретирована
ламаизмом.
Ламаизм, следуя наметившейся
уже в Махаяне тенденции, отодвинул на задний план нирвану как высшую цель
спасения, заместив ее богато разработанной космологией, в пределах которой
оказалось достаточно места для всех: для верующих и неверующих, мирян
и монахов, людей и животных, для святых, богов, будд и бодисатв. Гигантская
космологическая система в ламаизме строго упорядочена. Вершина ее - будда
будд Ади-будда, владыка всех миров, творец всего сущего, своеобразный
ламаистский эквивалент индийского Брахмана или даосского Дао. Главный
его атрибут - Великая Пустота (шуньята). Именно эта пустота, которая есть
духовная сущность, духовное тело будды, пронизывает собой все, так что
все живое, каждый человек несет в себе частицу будды и именно в силу этого
обладает потенцией для достижения спасения. В зависимости от количества
и состояния эта частица может быть в большей или меньшей степени подавлена
материей. В соответствии со степенью этой подавленности и осознания необходимости
усилить частицу будды, равно как и принимаемых для этого практических
действий, люди делятся на несколько разрядов, высший из которых, пятый,
приближает их к состоянию бодисатвы.
Это доступно лишь
немногим. Для большинства главное - добиться удачного перерождения или
возродиться в Западном рае (сукхавади) будды Амитабы. Идея о рае и аде
в ламаизме идет от буддизма Махаяны, хотя не исключено, что здесь она
кое в чем обогащена за счет заимствований из ислама, о чем свидетельствуют
некоторые красочные детали. Но существенно, что ад и рай - лишь временное
местонахождение, не исключающее человека из колеса перерождений, из мира
кармической сансары: с истощением дурной или хорошей кармы рано или поздно
следует очередное рождение, причем это касается почти всех, даже обитающих
на небесах божеств. Лишь немногим уготована нирвана. Что же делать в такой
ситуации?
Главное - это возродиться
человеком, а еще важнее - родиться в стране ламаизма, где твой добрый
друг и учитель лама поведет тебя по пути спасения. И уж коль скоро тебе
повезло в этом, не упускай своего шанса! Наставление ламы поможет избавиться
от страданий, от привязанности ко всему мирскому и тем улучшить свою карму,
подготовить себя к благоприятному перерождению и избавиться от ужасов
перерождения неблагоприятного: отныне и в дальнейшем движение по пути
мудрости (праджня) с ее основными методами-средствами (парамитами) и преодоление
авидьи (незнания) могут тебе помочь. Главное, таким образом, - это осознать,
преодолеть авидью (для чего и важно возродиться человеком и заполучить
в наставники ламу), ибо именно авидья лежит в основе круга перерождений
из двенадцати звеньев-нидан, которые обычно в своей графическо-символической
форме хорошо известны каждому ламаисту.
Этика
ламаизма
Избавившись от авидьи
и вступив при помощи ламы на путь познания-праджни, ламаист тем самым
улучшает свою карму и в конечном счете может сделать ее настолько хорошей,
что одно это обеспечит ему очередное рождение в Западном рае Амитабы либо
на одном из многочисленных небес вместе с божествами и святыми, чья карма
позволяет им долго жить в их мирах обитания, оставаясь при этом молодыми
и здоровыми. Это практически вершина того, чего могут желать ламаисты,
за исключением тех, кто намерен серьезно посвятить себя стремлению к избавлению
от перерождений, к выходу за пределы сансары, и кто в соответствии с этим
вступает на путь аскезы, медитации, самоусовершенствования и т. п., т.
е. на путь, ведущий к нирване.
Опираясь на тезисы,
выдвинутые еще ранними буддистами, ламаизм предусматривает строгие этические
нормы существования. Речь идет о хорошо известных каждому буддисту десяти
"черных грехах", которых следует избегать, и десяти "белых добродетелях",
коим надлежит следовать. В число грехов входят грехи тела, слова и мысли.
Грехи тела - это убийство, воровство, прелюбодеяние; грехи слова - ложь,
клевета, злословие и суесловие; грехи мысли - зависть, злоба и еретические
помыслы. Существуют довольно четкие градации и внутри каждого из этих
разрядов, будь то убийство или клевета; причем для каждого отдельного
случая - свое строго определенное воздаяние: за тяжелые грехи - перерождение
в аду, за средние - рождение в виде бессмысленных животных, монстров (претов),
за незначительные - либо рождение болезненным и недолго живущим человеком,
человеком с существенными пороками, либо рождение в какой-либо стране
вне сферы ламаизма.
К числу добродетелей
относятся действия, антонимичные грехам: защита чужой жизни, щедрость,
целомудрие, кротость, правдивость, миротворчество, смирение, милосердие,
сострадание, стремление к истинному учению. Обладание этими десятью добродетелями
- основа для вступления на путь святости. Следующий шаг в этом направлении
- овладение парамитами праджни, также имеющими отчетливо выраженную этическую
заданность: к числу шести таких парамит относятся подаяние, обет, терпение,
усердие, медитация и сама праджня-мудрость. Каждая из них тоже имеет по
нескольку разрядов с четким определением тех норм поведения, которые должны
им соответствовать.
Освоив шесть парамит,
ищущий спасения, если он намерен идти к конечной цели и достичь хотя бы
состояния бодисатвы, должен последовательно преодолеть еще пять путей-преград:
путь стяжания добродетелей, путь соединения с истиной и борьбы со злом,
путь истинной мудрости, путь прозрения и путь достижения цели, - в процессе
освоения и преодоления которых он, переходя из одной в другую область
обитания, становится бодисатвой. Иными словами, путь к состоянию бодисатвы
(и тем более будды, число областей обитания которых в ламаизме достигает
13) весьма нелегок, но при этом в качестве главного условия его прохождения
выступает до предела нормированное поведение, детерминированное этикой.
Выдержать такие испытания могли немногие - они обычно и обретали ореол
высшей святости и считались эталоном. Все остальные лишь ориентировались
на этот эталон, ограничиваясь минимумом этической нормы.
Васильев
Л.С. Истории религий Востока. Учебное пособие для вузов. – 5-е изд. –
М.: "Книжный дом "Университет"", 2000. С. 376-378. С. 381-387.
|